Магическая сила света
Кто не видел, как бабочки и букашки вьются возле костра, ныряя прямо в огонь, или бьются о раскаленное стекло электролампы? Другие же создания прячутся от яркого света. Почему? Когда-то на этот вопрос отвечали так: в тельце насекомых есть светочувствительное вещество; если его мало, они стремятся к свету, если много, наоборот, прячутся. Шло время, а светочувствительное вещество в насекомых так и не нашли.
Тогда зоологи решили, будто тяга или отвращение к свету обусловлены тем, что напряжение мышц насекомых зависит от силы освещения глаза — маленьким летунам надо развернуться к свету, чтобы уравновесить работу крыльев. Такое объяснение считали правильным, пока однажды бабочке не закрасили один глаз. Сначала полуслепое насекомое в соответствии с гипотезой копошилось на месте, но потом повело себя так же, как обычно. Гипотеза рухнула.
Бабочки особенно льнут к огню и лампе перед грозой и во время геомагнитных бурь. Чтобы добраться до фонаря, летят и под проливным дождем, швыряемые порывами ветра… Энтомологи установили, что, если убрать видимый свет и оставить ультрафиолет, излучаемый ртутной лампой, магическая сила, влекущая бабочек и мотыльков, станет еще более властной. Не правда ли, странно: ультрафиолетовые лучи сильнее всего манят ночных букашек, которые солнца терпеть не могут?
А что удерживает мотыльков возле раскаленной вольфрамовой нити или догорающей головешки? Возможно, из-за яркости света чувствительность их зрения падает в тысячи раз; глаз как бы переводится с ночного режима на дневной. Головешка становится единственным объектом Вселенной,который видят ослепшие от прямого света насекомые. Многие годы из статьи в статью, из книги в книгу кочует утверждение о том, будто скорпионы так боятся огня, что, не находя выхода из пылающего круга, кончают жизнь самоубийством. Но на такое твари земные просто не способны — их не мучают психологические тонкости, важные лишь для венца творения — человека. Нет изъянов и в психике мрачных, охотящихся только в ночной тьме скорпионов. Они хорошо знают себе цену и силу ядовитой иглы на собственном хвосте.
Пожалуй, первым человеком,установившим истину, стал профессор Павел Мариковский из Алма-Аты. «На расчищенной площадке из жарких углей костра раскладывается круг диаметром около метра, — пишет он. — Свежий ветерок раздувает угли, и они сверкают красными огоньками. В центр круга из ружейной гильзы вытряхивается скорпион. Оказавшись на свету, на свободе, он несколько мгновений неподвижен. Но вот, подняв вверх боевое оружие, он поспешно несется искать тенистый уголок. На пути — горящие угли. Скорпион резко сворачивает в сторону, бежит еще быстрее, и… снова горящие угли. Движения скорпиона становятся лихорадочными, он мечется из стороны в сторону. Выхода нет. Еще быстрее взмахи хвоста, игла царапает тело, бьет по голове. Потом несколько конвульсивных движений… Скорпион мертв».
Неужели он погиб от собственного яда? Нет. Мариковский впрыскивал скорпионам их яд. Те чувствовали себя превосходно. Профессор увеличил дозу впятеро — собрал яд пяти скорпионов и ввел подопытному. Тому хоть бы что. Пришлось удалить оружие, отрезать смертоносную иглу (без иглы скорпион живет довольно долго). Такого разоруженного скорпиона Мариковский выпустил в круг из пылающих углей. Те же лихорадочные движения, те же броски. Скорпион погиб. Разгадка оказалась простой — смерть наступила от теплового удара.
Еще одно укоренившееся мнение, что, дескать, животные испытывают непреодолимый ужас перед огнем, видимо, тоже пора сдать в архив. Знаток животного мира Африки Бернгардт Гржимек не раз видел, как львы греются возле пламени и валяются в еще не остывшей золе. Слоны, антилопы, буйволы преспокойно пасутся рядом с полосой полыхающей травы. Наши аисты, зимующие в Африке, так и льнут к степным пожарам — чуть ли не из огня выхватывают ящериц и прочую мелкоту, гонимую жаром. А вот волки, которые вроде не трусливей аистов, пасуют не только перед огнем — даже перед красными тряпичными флажками.
Сколько историй рассказано про то, как в средней полосе России безоружный человек, застигнутый зимней ночью в лесу или в поле возле копны, отгонял голодных волков, бросая в них горящие ветки или пучки сена. Не боится огня медведь. А суетливые пичуги — малиновки и скворцы — настолько пренебрегают огнем, что сами «поджигают» свои гнезда, прино